ИСТОРИЯ «РОДИНЫ СЛОНОВ»
Введение из книги А.И. Асова. История “родины слонов”.
В последнее время во всём мире нарастает интерес к слонам. Недавно вышли в свет четыре монографии, посвящённые этим удивительным животным. В США опубликована книга “Кое-что о слонах”, в Германии книга “Всё о слонах”, во Франции “Любовь слонов”, а в России “Россия — родина слонов”.
Из сообщений информационных агентств.
Россия — родина слонов. В этом нет сомнений. Издавна слон помогал нам, россиянам (или рассеянам, как нас раньше звали, уж больно мы были рассеянными)[1]. С этим согласны все существующие ныне исторические школы.
По мнению одной очень уважаемой исторической школы, воспитанной на трудах академика Бориса Александровича Рыбакова[2], прарассеяне изначально жили болотах близ одной мелкой речки, которая указана далеко не на всех географических картах. Но если вооружиться лупой и внимательно изучить недавно выпущенный подробный глобус незалежной Украины, то вполне можно отыскать среди болот эту самую речку. Это Припять[3], а вокруг её среди непроходимых болот предки славян в старину и сидели, и размышляли: обривать ли им голову, оставляя чуб, или, наоборот, отращивать космы и бороды. Сидели они, сидели, ломая голову над этим вопросом, пока одни из них не решили предпочесть одну причёску, и так они стали хохлами, а другие, очевидно более ленивые, предпочли не стричься каменными ножницами, и так стали кацапами... Но радости от этого решения у них не прибавилось. И так бы они там и проводили время в печали неизбывной и дикости до сих пор, если бы не слоны! Ибо, как убедительно доказали последователи академика Б.А. Рыбакова (их ещё именуют в околонаучных кулуарах “рыба-китовцами”), без помощи этого могучего тяглового животного наши далёкие пращуры вряд ли смогли бы из этих болот выбраться.
Не скрою, что я и сам давний, хоть и не во всём последовательный “рыба-китовец”, ибо себя причисляю к сей уважаемой школе. Было время, когда Борис Александрович и меня “сходя во гроб, благословил”, как Державин молодого Пушкина, и одну мою раннюю работу, посвящённую узелковой письменности у славян, одобрил, назвав “заявкой на докторскую диссертацию”[4], чем поверг меня в изумление. Теперь то я понимаю, что эта моя работа продолжала солидную академическую традицию, согласно которой наши предки, древние рассеяне, так были названы из-за своей рассеянности, и потому они, сидя в болотах, вполне могли завязывать “узелки на память”, ну а настоящей письменности они иметь, разумеется, не могли. Да и зачем им, слоняющимся (очевидно на слонах!) по этим проклятым болотам, какая-то там письменность! Кому письма писать и зачем? Они всё равно по рассеянности забывали бы указать почтовый индекс.
Я в корне не согласен с последним мнением. Считаю его не только крайне непатриотичным, но и абсолютно ненаучным. И вижу, что эту школу, во всём подобную некому сказочному “Рыбе-Киту”, из припятских болот будет крайне трудно вытащить. Для сего и в самом деле понадобился бы “слон”, то есть непререкаемый авторитет в науке. И, можете себе представить, в роли сего слона кое-кто уже видит вашего покорного слугу, то есть меня! Это и в самом деле симптоматично. И если уж таковая надежда возлагается не на профессионального академического учёного, а на литератора, для которого историческая наука является только подспорьем для правильного понимания древних литературных памятников, то дела в отечественной исторической науке идут из рук вон плохо.
Сказать по-правде себя не вижу таковым “слоном”, так же как и нашу академическую науку я вовсе не почитаю “посудной лавкой”, которую так уж легко было бы расколошматить. Хоть и есть за что! Но всё же меня за оного “слона” принимают многие, и потому у меня порой уши закладывает от лая целой своры “мосек”, то есть от отзывов в печати разной остепенённой и неостепенённой околонаучной публики.
Кстати говоря, давний опыт общения с разного рода историческими писателями, как принадлежащими к академической среде, так и не принадлежащими к оной, убедил меня в том, что между ними мало различия. И с тех пор, как наше правительство стало всё чаще забывать “раздавать слонов”, то есть должным образом финансировать научную деятельность, таковое различие не только стало всё более стираться, но и привело к вырождению науки как таковой, почти полному прекращению даже создания видимости некой деятельности, которой она была занята последние десятилетия.
Впрочем, если быть объективными, некоторые достижения у историков и археологов всё же были, и в основном у представителей той школы, которую основал Б.А. Рыбаков. Но тем не менее, я полагаю, что очищать эту школу от последствий “припятяской идеи” придётся не меньше времени, чем припятские болота от последствий чернобыльской катастрофы. Однако это ещё не самая губительная идея в нашей исторической науке.
С мнением последователей сей школы совершенно не согласны враждующие с ними с испокон века последователи школы академика Дмитрия Сергеевича Лихачёва (а их в околонаучных кулуарах именуют “лихо-одноглазовцами”). Конечно, “лихо-одноглазовцы” не во всём не согласны с “рыба-китовцами”. В том же, что касается дикости древних русов, их мнения совпадают. Они просто приводят весьма убедительные аргументы в защиту того, что и дикари-то на Руси появились поздно. А раньше по всей видимости даже и дикарей не было. Вообще никого не было. Болота и всё. И ни души. А потом эти самые дикари появились неизвестно откуда. Может быть, свалились с печки, которую тоже не они придумали. И не было у них собственного имени, не придумали они даже названия для земли, где обитали. И ум-то для сего им пришлось заимствовать у более предприимчивых соседей. А дело, мол, было так: рыскала тогда по будущей Рассеянии некая залётная шайка ворюг... то бишь варягов (в древности эти понятия не различались). А главарь у той шайки был с кличкой “Рюрик”. Вот сей Рюрик этих самых дикарей и нашёл среди лесов и болот. И поскольку дикари имени своего не помнили, или потеряли его по рассеянности, Рюрик их и назвал “рассеянные” (от латинского их прозвища “спорады”), а уж потом от этого прозвания и пошли “рассеяны”, или “рассеяне”. Страну же он назвал Рассеяния.
С сим мнением последователей школы Д.С. Лихачёва согласились многие, ибо он был непререкаемый “авторитет” в этом вопросе. И к тому же он, говорят, отсидел в лагере на Соловках, в котором в прежние времена занимались “оздоровлением” нашей интеллигенции. И, говорят, он уже тогда был “авторитет на зоне”, а значит разбирался в вопросе. Правда, некоторые “рыба-китовцы” утверждали, что всё это неправда и провокация, и что в действительности Д.С. Лихачёв вовсе и не “сидел”, а, скорее наоборот, “сажал”[5]. Ну да не так давно у нас выбор был не велик: либо сиди, либо сажай. И в том, и в другом случае любой выходец из сего “оздоровительного” лагеря, даже академик, делался “авторитетом” по вопросу всевозможных ворюг и варягов.
Но что никак не могли принять рыба-китовцы, так это то, что в болотах ныне незалежной Украины не было в старину дикарей. Уж больно место глухое, должны были там быть дикари... И слоны, конечно. Как же без них.
И после долгих споров и препирательств лихо-одноглазовцы решили пойти на мировую и согласились с мнением рыба-китовцев. Правда, только на половину. Мол, дикарей раньше на Руси не было (тут и спорить нечего!), а слоны, так и быть, были. Но не долго. Именно эти слоны и вытоптали Русь, когда пробегали мимо. И никого не осталось, ни души. А потом пришёл Рюрик... ну и т.д.
Так и вызрела современная концепция ранней русской истории. Так слоны спасли российскую историческую науку от окончательного развала и полного раздрая.
Некогда, говорят, существовали и иные исторические школы. Ныне, роясь в библиотеках, находишь залежи древних книг, кои суть кладбища идей “мамонтов” славянофильства. И они, между прочим, искали прародину рассеян не где-нибудь, а на юге и востоке, в Южной Азии, где, как известно, водится немало слонов.
Тогда сам автор “Толкового словаря великорусского языка” В. Даль обратил свой взор в даль, то есть на восток. Простите за каламбур! Именно он указал, что слово “слон”, без всякого сомнения исконное для русских. Его мнение в этом вопросе столь основательно, что достойно развёрнутой цитаты: “Слон — известное своей огромностью животное жарких стран. Слоном, или даже слоною, называли встарь вообще неуклюжее и большое животное, которое слоном слоянется по лесам, и пр. В сборнике былин Кирши Данилова лось именуются “слоной сохатой”. Слона-то я и не заметил! (Крылов). Из большого осла все ж не выйдет слона. Слоны трутся, меж себя комаров давят (пословицы).” (Толковый Словарь Великорусского языка В. Даля, т. IV, C. 92).
Итак, как заметил Владимир Даль, древние русичи ещё в былинные времена всё знали о слонах. Вероятно, они выехали из глубин Азии (то ли из Китая, то ли с Индостана) не иначе как верхом на слонах. Потом по пути слоны замерзли и русичи, жалея их, со слонов слезли, а дальше на север пошли пешком. И тут они наткнулись на неведомое большое животное, похожее на слона, но только с рогами, потому так вначале его и назвали слоном сохатым (то есть “слоном с сохой на голове”). И даже пытались его приманить, чтобы затем приручить. “Слон-слон-слон...” выкрикивали они то и дело призывно. А потом из этого “слон-слон-слон...” и получилось “лось-лось-лось”, ибо как мы уже говорили рассеяне были очень рассеянными. Попробуйте сами так повторять, то же и получится. Но как ни старались древние русичи, сей лось признавать себя за слона не захотел, и как слон работать не стал. Потому с тех пор он и слоняется без толку по лесам. Что с него, сохатого, взять!
Однако среди славянофилов прошлого в этом вопросе также были разногласия. Не все искали русских слонов в Азии и Индии. С мнением славянофилов В. Даля, А.Ф. Гильфердинга и прочих... не согласились другие славянофилы: А.Д. Чертков и Е. Классен, да и многие их последователи. В самом деле, разве в одной Индии есть слоны? А в Африке?
Дело в том, что среди славянофилов в XIX веке весьма убедительной считалась идея отождествлять русских с этрусками, жившими в Древней Италии, а также с пелазго-этруссками древними насельниками побережья всего Средиземноморья в том числе и Африки, а также фрако-иллирийцами, жившими на Балканах. Известно, что этруски воевали в войсках Ганибалла, а фракийцы и иллирийцы в войсках Александра Македонского. Поскольку оба полководца использовали боевых африканских слонов, то ничего удивительного нет в том, что и славяне были с ними знакомы. Вероятно, потому в русском языке и появилось выражение “ставить заслоны”, кои прежде ставили за слонами.
Против идей славянофилов тогда же выступили российские “западники”. Они утверждали, что славяне ездили в древности не на слонах, а на мамонтах. Да и не ездили, а просто слонялись без толку по бесплодной тундре, где им и место (от этого, кстати, и произошло слово “слоняться”).
Ну в крайнем случае эти странные русские использовали мамонтов для собирания плодов с ветвей развесистой клюквы. А поскольку славяне сами ничего не умели, то научили их этой езде предки просвещенных европейцев: германцев, французов, англичан и скандинавов. Порадовавшись этой своей выдумке и запустив ее во все научные труды по древней русской истории, западники меж собой стали шушукаться: мол, не в том суть, кто ездил на слонах в древности, а в том, кто ездит сейчас, а особенно в том, кто будет ездить в будущем.
Западники ссылались на солидную европейскую историческую школу, начало которой положили англичане и французы, к тому времени уже оседлавшие слонов в Индии и Индокитае. Но вскоре их голос заглушили немцы, опоздавшие к раздаче слонов, но также мечтавшие об Индии. Вскоре эта идея для немцев стала идеей фикс. В XX-ом веке она была доведена до логического завершения теми из них, кто утверждал, что именно германцы являются “чистокровными арийцами” и потому их наследственной привилегией являются прогулки на слонах в дебрях Индостана. Именно к Индии немцы шли по снегам России, но путь оказался не столь лёгок, как им казалось вначале. Куда привёл этот путь Германию известно. Да и Англия не смогла удержаться на индийском слоне, когда ее оттуда попросил Ганди. Слезть со слонов в Индокитае пришлось и французам, и американцам.
После этих событий западническая школа испытала кризис, как на самом Западе, так и в России. Однако этим урокам вняли не все. И поныне существуют поклонники сей исторической школы, которых не оставляет мечта совершить "последний бросок на юг", "помыть сапоги в водах Индийского океана" и, конечно, всласть поездить на слонах.
В противовес арийско-западнической исторической школе впоследствии в России набрала силу школа, развиваемая представителями одного небольшого ближневосточного народа, вышедшего некогда из Египетской пустыни и теперь рассеявшегося по всему белу свету. Говорят, что сбежали они из Египта по причине войны между коротконосыми и долгоносыми египтянами, перешедшей потом в религиозные войны между тупоконечниками и остроконечниками[6]. Коротконосики-египтяне оказались сильнее долгоносиков и выгнали последних из Египта. В соседней пустыне у горы Сион они основали свою страну, Долгоносию, но потом их попросили и оттуда римляне. И так долгоносики были рассеяны, и кое-кого занесло ветром к нам, рассеянам, и потому нашу страну чуть было даже не переименовали из Рассеянии в Великую Долгоносию Рассеяния.
В отличие от мерзнувших на Севере истинных арийцев, мечтающих о тёплых странах и слонах, “долгоносые египтяне”, мечтали не только о том чтобы вернуться и показать нос своим гонителям на юге, но и изрядно намучавшись на египетском солнцепеке, также о том, чтобы остыть от жары где-нибудь на севере, а заодно и поездить там на белых медведях. Ими был совершён подлинный прорыв в исторической науке. Найдена прародина древних “долгоносиков”, на Кавказе в районе Майкопа (II-III тыс. до н.э.)[7], названная в отличие от индоеропейской — “индоеврейской” прародиной. Затем такой же “долгоносой” объявлена была древняя культура Триполья в Приднепровье (V тыс. до н.э.), а ныне и культура Аркаима на Южном Урале, затем и древняя культура полуострова Таймыр[8]. Судя по этим работам, границы Великой Долгоносиии раздвинулись необычайно и достигли Северного Ледовитого Океана. Размах и проработанность сих теорий просто восхищают И уже сотни российских историков, свернув лозунг "Россия — родина слонов", встали под знамена, на коих начертано "Долгоносия — родина белых медведей".
Воодушевленные сим парением мысли, в историческую науку ринулись сотни новых людей с ещё более нестандартными идеями. Обычно эти люди являются историками-любителями, не получившими даже основ исторических знаний, но что тут стесняться, когда историческая наука и так вытоптана слонами, мамонтами и белыми медведями. Только-только оторвавшиеся от плуга или станка, а то и от какого-нибудь кульмана (не путать со штангенциркулем!) они страстно вступили в спор с официальной наукой. Не послушали они ни тех, кто призывал к осторожности и скромности и тянул назад в болото, ни тех, кто призывал слезть со слонов и пересесть на мамонтов либо белых медведей.
Они не ограничились отождествлением славян с этрусками, фракийцами, подобно славянофилам прошлого века, и отождествили славян также с индусами, ассирийцами, египтянами, критянами, финикийцами, жителями острова Пасхи и т.д. По их мнению бог-слон Ганеша прилетел на летающей тарелке на Северный полюс, но остался там недолго, поскольку продрог до костей, и решил погреться где-то южнее. По пути к себе в Индию ненадолго остановился в Аркаиме, а заодно в Асгарде и Дильмуне (вариант: в деревне Глупово под Замухрай-Дураковским). Там Ганеша научил местные племена инглынгов спасать Россию и вытёсывать истуканы Рахат-Лукума, которые они потом отвезли на остров Пасхи. И там же он случайно раздолбал лавку местного горшечника, бывшего секретаря райисполкома, и исписал все черепки инструкциями и схемами своей летающей тарелки. Эту тарелку потом спаяли из радиодеталей от сгоревшего калькулятора, забредшие в ту деревню погреться кришнаиты. Они меняли объемистые тома своего учителя на ещё более объёмистые тома одного чудака, читавшего руны не только на черепках, но также и всех попадавшихся на глаза заборах[9] . Те тома горели не в пример дольше, к тому же без запаха «ароматы Ганга», напоминавшие кришнаитам ароматы химкомбината, ибо они и сами были в прошлом студентами химфака МГУ, в который потупили случайно, перепутав его с соседним цирком.
Смотрит русский народ этот цирк со слонами и медведями, слушает ораторов. То хохочет, когда какой-нибудь клоун выкинет какой-нибудь особенно забавный номер, то чешет в раздумии затылок. Иногда людям кажется, что прав этот — ну оч-ч-чень у него вид солидный, и борода длинная, и говорит он густым басом. Потом, вдруг, вступает в спор другой не менее солидный оратор с ещё более длинной бородой, утверждающий, что первый лжёт. И он апеллирует к публике, и уже будто бы из народа слышен голос: "а прав-то этот", "долой первого". Но тут из публики раздается другой голос: "Да знаем мы этих фокусников, они же все заранее сговорились!" И тогда людей охватывает гнев, и они готовы разнести цирк, и требуют свои билеты назад, ибо все им кажется ложью.
Где же истина, недоумевают люди. А истина так и осталась — "слоном в тёмной комнате" из старинной притчи. И подходят к этой истине люди щупают ее во тьме, кто-то трогает ее за ногу, кто за хвост, кто за хобот. И говорят одни истина-слон — это колонна, другие — она похожа на веревку, третьи — нет, истина-слон это рукав. И спорят они, и чуть не доходит дело до драки.
И будет длиться этот спор бесконечно, ибо даже если эта комната осветится светом истинного знания, наши спорщики завяжут себе глаза чёрными повязками или в крайнем случае зажмурятся.
Free Website Creator by TandemServer.org