Фальсификация истории находки

и публикации «Книги Велеса» по О.В. Творогову

 

(Глава из книги "Тайны "Книги Велеса", М. 2001 г.)

В конце приведён отзыв на монографию «Что думают учёные о «Книге Велеса» (СПб., 2004), где показано, что этот отзыв может почитаться за косвенное признание правоты нашей критики, а также подлинности «Книги Велеса» Твороговым и К⁰

 

 

Изложенная выше (в книге "Тайны...") история находки и публикации «Книги Велеса», со всеми подробностями, с обширным цитированием редких печатных и подлинных архивных документов, важна и интересна не только сама по себе, но также потому, что только так, с документами в руках, можно противостоять попыткам фальсификации этой истории.

Мы уже отметили, что в советской научной прессе уже сложилась такая фальсификаторская школа. Природа «научных школ» такова, что стоит только кому-нибудь, обладающему соответствующей степенью и должностью, запустить ложную идею, как эта идея, уже без проверки фактов, будет повторяться бесконечно. Один ложный учитель порождает целую «плеяду» своих последователей, которые продолжают его дело. Кто-то полвека (если не век) назад что-то сказал, и с тех пор в научных публикациях на него ссылаются, работы от ссылок на авторитет обретают «научный вид», и так рождается устоявшееся мнение.

Так, например, в глазах «науки» было опорочено имя  А.И. Сулакадзева, первого хранителя дощечек «Книги Велеса». Уже полтораста лет в десятках статей, книг, брошюр, порочат его, и при этом никто до последнего времени так и не удосужился изучить его архивы и опубликовать то, что от них осталось.

Похожий метод был избран и для борьбы с «Книгой Велеса». Мы не имеем возможности и желания разбирать здесь каждую такую публикацию. Но пройти мимо работ известного «антивлесоведа» О.В. Творогова мы уже не можем. И не только потому, что его работы уже являются «классикой фальсификации», но и потому что они получили широкую известность. Он неоднократно выступал с изложением своих идей и в широкой печати, и на телевидении.

 

Итак, кто же такой О.В. Творогов? Творогов Олег Викторович, член-корреспондент РАН, доктор филологических наук.

Он родился 11 октября 1928 года. Закончил филологический факультет Ленинградского Университета. Работал и занимал посты в Историко-филологическом отделении АН СССР, отделении русского языка и словесности. В «Энциклопедии “Слова и полку Игореве”» (СПб., 1995), указано 240 его научных статей и работ. Но, замечу, среди них нет ни одной по палеографии, эпиграфике или берестоведению, за исключением той, что относится к анализу «Книги Велеса».

Учителями его были ленинградские лингвисты и источниковеды и его научной специальностью было и есть  «содержание текста, литературная его форма и языковое воплощение» (см.: А.А. Алексеев. К юбилею ученого. «Русская литература», 1998, № 4). Никогда его научной специальностью не было определение подлинности памятников письменности с точки зрения истории языка и письма, и он не является специалистом по старославянскому и древнеславянскому языкам, это отдельная область знания.

Также, как отмечается в статье «К юбилею ученого», его работам всегда был присущ «строгий позитивизм», в них не было и нет «места «квасному патриотизму», облюбовавшему Древнюю Русь, как удобное седалище» (кстати, в его работах не заметно склонности к патриотизму как таковому).

Особенно в сей статье отмечался «исторический момент» для дирекции Пушкинского дома, когда он вступал в ряды КПСС. Это привело к «умиротворению» пылавших там страстей.

На его совести, как и на совести его бывшего теперь «патрона» Д.С. Лихачева, увольнение из Пушкинского дома академика, доктора филологических наук Ю.К. Бегунова, а также фальсификаторские статьи, направленные против «Книги Велеса».

В его трудах собраны по сути все ложные идеи, которые когда либо возникали в связи с «Книгой Велеса», и к ним он также добавил немало своих.

Но если суть ложных идей, касающиеся узкоспециальных вопросов языкознания, палеографии, может быть понята очень немногими (эти вопросы мною разрешены в монографиях), то суть его метода, касающегося фальсификации истории нахождения и публикации памятника при наличии документов становится очевидна всем. Покажем это на примере его статьи, опубликованной в журнале «Труды отдела древнерусской литературы» (т. 43, 1990). Основные мысли ее неоднократно повторялись им и в иных публикациях, также в телеинтервью передачи «Тайны “Велесовой книги”» (ТВЦ, 1998).

Эта статья О.В. Творогова выходит за рамки не только обычного «научного» скептицизма, но и просто за рамки научной этики. Не имея под рукой всех материалов, например, публикаций в «Жар-птице» (имевшейся, кстати в ИНИОН с 50-х годов), не прилагая никаких усилий к спасению еще существовавших тогда материалов по славянской рунике, О.В. Творогов грубо подтасовывал имеющиеся данные, и только. И тем ввел в заблуждение широкую научную общественность. 

Приведем примеры его фальсификаций, цитируя, и комментируя эту работу.

 

«Влесова книга»

 

Творогов: "Предлагаемая читателю работа необычна по своему жанру и теме для научного ежегодника, коим являются «Труды Отдела древнерусской литературы», исследуется источник, являющийся как мы попытаемся доказать, фальсификатом нового времени — середины нашего века".

 

Комментарий: Здесь и далее О.В. Творогов «пытается» фальсифицировать архивные данные (которые у него были в малом объеме), первые публикации, и т.д. с целью доказать абсурд, будто «Велесова книга» была создана где-то с 54 по 59-х год Ю.П. Миролюбовым. Это основная его идея, кою он теперь широко растиражировал.

 

Творогов: "Название «Влесова книга» дано рассматриваемому памятнику одним из энтузиастов его изучения  публикации — С. Лесным. С. Лесной — псевдоним доктора биологических наук, специалиста по систематике двукрылых С. Парамонова. Парамонов бежал из Киева в 1943 году и впоследствии обосновался в Австралии (см. Н.В. Шарлемань. «Сергей Парамонов и “Слово о полку Игореве”» (ТОДРЛ. М.; Л., 1960. Т. 16.)"

 

Комментарий: Это не так. На самом деле, название впервые ввел в оборот А. Кур (смотри журнал «Жар-птица», № 2, 1955), но О.В. Творогов не имел публикаций «Жар-птицы», он основывался только на книге С. Лесного, которую прислал в Пушкинский Дом энтузиаст изучения «Книги Велеса» Б. Ребиндер.

Здесь О.В. Творогов также ссылается на легенду о С. Лесном, как пособнике фашистских оккупантов, запущенную Н.В. Шарлеманем. Вот ведь наука! Достаточно ссылки, и клевета обретает видимость основательности.

Этому ложному мнению потом следовали и Б.А. Рыбаков, В.И. Буганов и Л.П. Жуковская, писавшие в статье «Мнимая “Древнейшая летопись”» («Вопросы истории» № 6, 1977), что С. Лесной в 1943 году бежал из Киева «вместе с фашистскими оккупантами». Тогда как С. Лесной, советский ученый и антифашист, был нацистами брошен в концентрационный лагерь Мюнден за борьбу с оккупационным режимом. Кстати, и работы его по языкознанию были широко известны с ещё довоенных времён. Уже тогда он был признанным специалистом не только в области биологии.

 

Творогов: "...Под псевдонимом С. Лесной он опубликовал несколько дилетантских книг об истории Руси и «Слове о полку Игореве». В его сочинении «Влесова книга» — языческая летопись до-Олеговской Руси» наиболее подробно изложена история находки и публикации памятника. История эта такова...

 

Комментарий: Не смотря на то, что работы С. Лесного походя названы дилетантскими, а их тогда в Советском Союзе никто и не видел, далее О.В. Творогов обильно и дословно именно их и цитирует. Он берет из книги С. Лесного историю находки Изенбеком дощечек и первых публикаций о них, разумеется, без всякой благодарности автору, «незакавычивая» его слова. Складывается впечатление, что все эти сведения О.В. Творогов сам где-то «раскопал». Здесь скрытую цитату из книги С. Лесного в работе О.В. Творогова мы опускаем.

 

Творогов: "И вот в ноябре 1953 года в журнале «Жар-птица», издававшемся русскими эмигрантами в Сан-Франциско (первоначально — ротапринтом), публикуется следующая заметка: «Колоссальная историческая сенсация»."

 

Комментарий: Далее опять мы опускаем страницу, заимствованную О.В. Твороговым из «Жар-птицы» и книги С. Лесного. Заметим попутно, что более 90 % его работы, коя характеризовалась потом как «фундаментальный труд», опровергающий подлинность «Книги Велеса», состоит из таких вот цитат, к коим он только добавляет свои мелкие придирки.

 

Творогов: "Не менее странно другое: объявив о находке дощечек в 1953 году, редакция не спешит публиковать тексты. В течении трех лет публикуются лишь статьи А. Кура, в которых в общей сложности воспроизведено около 100 строк текста из ВК, но публикации полного текста отдельных дощечек начались лишь с марта 1957 года и продолжались до 1959 года., когда журнал «Жар-птица» прекратил свое существование.

 

Комментарий: Здесь мы прочли повторение «критики» С. Лесного, без ссылок на него. Однако, на мой взгляд, «не менее странно другое»: С 1959 года и поныне (более 45 лет!) АН СССР, а теперь и РАН, ограничивались куцыми «опровержениями» подлинности дощечек и не прилагали никаких усилий к их изучению.

Не менее странно также и другое: чтобы опубликовать три своих «разгромных» статейки О.В. Творогову понадобилось столько же лет, сколько Ю.П. Миролюбову и А.А. Куру для опубликования части самих дощечек с комментариями о них. Как же иначе это можно было сделать в той обстановке?

 

Творогов: "В конце 60-х годов о ВК упоминает в своих книгах «История русов в неизвращенном виде» (Париж, Мюнхен, 1953-1960); материалы о ВК — в вып. 6-10) и «Русь, откуда ты? Основные проблемы истории Древней Руси» (Виннипег, 1964) С. Лесной. За-тем он посвящает ей специальную работу — уже упомянутое издание «Влесова книга». В 1963 году С. Лесной опубликовал тезисы своего предполагаемого сообщения о ВК на 5-ом Международном съезде славистов, однако на съезде он не присутствовал и доклада о ВК не делал. После смерти С. Лесного о ВК на Западе забыли."

 

Комментарий: Вот это да! С чего бы это вдруг? И на сколько дней? Приведем только библиографию крупных работ о «Книге Велеса, опубликованных в те годы, когда о «Книге Велеса» по О.В. Творогову вдруг кто-то «забыл».

Последняя работа С. Лесного о «Книге Велеса» была опубликована в 1966 году, а умер он в 1968 году. В том же году вышла книга протоиерея С. Ляшевского, посвященная «Книге Велеса». И первое издание части переводов Скрипника и Качура.

Ю.П. Миролюбов и А.А. Кур умерли в 1970 и 1971, при этом они публиковали материалы о ВК на страницах газет и журналов до последних дней.

В 1970 году вышел перевод «Книги Велеса» на украинский Шкавритко в Канаде. Новая книга С. Лесного вышла в 1972 году в Австралии.

Далее была первая книга Ю.П. Миролюбова в 1974 в Испании. Издания переводов на украинский язык Н. Скрипника и А. Кирпича выходили в 1972-1975 годах в Лондоне и Гааге. Тогда же начал публикацию своей «Симфонии Руси» с переводом дощечек П.Е. Соколов в США в «Новом слове Руси».

В 1975 году В. Качур опубликовал перевод «Книги Велеса» на английский язык в США. В.Е. Лазаревич в эти же годы опубликовал свой перевод «Книги Велеса», на который ссылался С. Ляшевский в 1977.

Я уж не говорю о газетно-журнальной полемике об этих изданиях, о работах и переводах Шаяна, П.Е. Ковалевского и т.д. (см. библиографию). Где здесь О.В. Творогов усмотрел «забывчивость» на Западе о «Книге Велеса»? Это утверждение суть фальсификация.

 

Творогов: "Интерес к ней вновь пробудился в середине 70-х годов, когда издаются несколько выпусков серии «Влес книга». По сообщению Б.А. Ребиндера к моменту его знакомства с энтузиастом изучения ВК Н.Ф. Скрипником «имелось два перевода на русский. Один сделал Лазаревич, а другой Соколов в Австралии. Перевод на украинский сделал Кирпич. Имелись также перевод на английский, сделанный Качуром, а также на украинский, бытующий в Канаде».

С этими публикациями нам познакомиться не удалось, но перевод ВК на русский язык, осуществленный Б.А. Ребиндером (автор любезно прислал нам два выпуска своей работы «Влесова книга», изданной ротапринтом),  опиравшимся на все предшествующие издания и переводы, свидетельствует о том, что серьезного научного анализа текста ВК и ее содержания не проводилось.

 

Комментарий: Может быть и так, но исследователи, в том числе и крупные ученые, анализировали настолько, насколько это было в их силах. Задача-то сложнейшая! И не О.В. Творогову критиковать их, так будто сам он опубликовал серьезный анализ, а не «отписку», наполненную к тому же ложными суждениями.

 

Творогов: "Посмертная публикация сочинений Ю.П. Миролюбова, осуществленная в Мюнхене в 1977-1984 годах, вносит важные коррективы в приводимые здесь сведения, но сочинения эти не были, вероятно, известны ни Ребиндеру, ни Лесному. Поэтому и мы обратимся к их анализу в заключительной части работы..."

 

Комментарий: Вновь О.В. Творогов дает неверные сведения. На сей раз об изданиях Ю.П. Миролюбова. Первый том его сочинений вышел в 1974 и в Мадриде, второй том вышел в 1975. Видно, что вся статья написана кое-как, чуть не каждое суждение либо намеренно ложно, либо ошибочно.

И насчет того, что Ребиндеру и Лесному сочинения Миролюбова не были известны, О.В. Творогов ошибается. Были известны, в частичных прижизненных изданиях, а также в  рукописях.

 

Творогов: "Когда и зачем была создана «Влесова книга»? В запасе у защитников ВК есть еще один аргумент. «Если мы представим, что «Влесова книга» — фальсификация, — писал С. Лесной, — мы не можем найти ни малейшего объяснения для ее создания в наши времена, даже если это время рассматривать очень широко, хотя бы в пределах двух столетий». О том же писал и И. Кобзев: «С какой целью стал бы кто-то заниматься столь кропотливым и изощренным трудом подделки древней книги, если никому она не принесла за долгие годы ни славы, ни доходов, ни другой своекорыстной выгоды?» Даже отклонив соображения меркантильного характера, мы все равно останемся перед вопросом: зачем было создано это огромное сочинение?

Некоторые данные для ответа на этот вопрос мы найдем в сочинениях Ю.П. Миролюбова, вышедших в 1975-1984 годах в Мюнхене уже после смерти автора (он умер в 1970 г.). Первые три тома содержат рассказы, стихи и этнографические зарисовки об обрядах и религиозных праздниках в русской деревне. Остальные шесть томов посвящены «праистории» славян и религии древних «русов». Нет смысла подробно охарактеризовать эти крайне дилетантские штудии, но стоит упомянуть основные выводы автора.

 

Комментарий: На самом деле нет смысла приводить вырванные из контекста и потому сфальсифицированные цитаты из размышлений об истории Ю.П. Миролюбова, тем более в изложении О.В. Творогова, сторонника «дикой» концепсии об отсутствии истории у славян до Рюрика, «цивилизаторской» миссии норманнов и византийцев. Тем более мы не ставим задачи создать видимость «фундаментального труда», заполненного для объема скрытыми и явными цитатами.

 

Творогов: "Легкость, с какой он обращается со всемирной историей, говорит сама за себя, не нужно пояснять, что никаких серьезных доказательств в книге мы не найдем. Читатель уже, вероятно, заметил перекличку историографической «концепсии» Миролюбова с некоторыми намеками, содержащимися в ВК (приход русов с востока, упоминание иранцев, «египетского солнцепека», гор сирийских и т.д.).

Вторая, не менее «значительная» идея Миролюбова состоит в том, что религия древних славян — это «испорченный временем, обстоятельствами, событиями и переменой местожительства ведизм». После того как предки славян покинули прародину, их «жречество огрубело, забыло ведический язык», который «стал быстро меняться», и «скоро уже было невозможно записать по-санскритски сказанное по-славянски» (Т. 4. С. 92-93). Другой вывод Ю.П. Миролюбова заключается в том, что языческая религия славян будто бы оказалась созвучной... христианству. «Трудно сказать, что вышло бы из славяно-русского язычества, если бы не было насильственно введено византийское христианство... Мало того, христианство только потому и привилось, что было облечено на Руси в языческие формы и совпало  идеологически  с ними (т. 7. С. 80).  Миролюбов  считает,

что «славяне должны были обладать, хотя бы вначале, своей письменностью. Не могло ведь быть, чтобы выйдя из арийских степей, зная и даже сохраняя ведизм, славяне не знали бы письменности, на которой Веда была писана!» (Т. 4. С. 177). Таким образом, важный вывод основан лишь на ничем не доказанном отождествлении древних славян с древними индийцами. Все интересы и пристрастия Миролюбова обращены в самое отдаленное прошлое.

 

Комментарий: Здесь О.В. Творогов показывает «дремучее» невежество в данном вопросе, а ведь о ведических корнях древнерусской религии писали с древнейших времен поныне сотни авторов. Миролюбов лишь повторял казалось бы чуть ли не общеизвестные истины. Может быть, он это делал несколько поверхностно и наивно, но и только. Почему Творогову-то все это неизвестно?

Есть целые научные школы, развивающее это направление в науке. Но все это для О.В. Творогова — новость. Видимо, он прогуливал соответствующие лекции, когда учился в Ленинградском университете.

 

Творогов: "Мы с нетерпением жаждем узнать об источниках, на основании которых Миролюбов переворачивает мировую историю и историю отечественной культуры. Читая его сочинения, мы видим немалое число совпадений с ВК: это и рассказ о праотце Ории, и утверждение, что русичи всегда мыслили о себе как о «Дажьбожьих внуках», и сведения о битвах с готами и костобоками и многое другое".

 

Комментарий: "А О.В. Творогов, конечно против и «Дажьбожих внуков». Он, видимо, и «Слово о полку Игореве» подзабыл.

 

Творогов: "Особенно сближают «концепсию» Миролюбова и ВК сведения о древнерусском язычестве, причем стоит подчеркнуть, что это сходство проявилось не только в упоминании основных мифологических персонажей (Перуна, Стрибога, Велеса, Сварога и др.), что совершенно естественно, но и в совпадении имен и понятий, которые известны нам лишь из ВК и сочинений Миролюбова. Так, он неоднократно пишет о «Яви», «Прави» и «Нави», тут же подчеркивая при этом, что «несмотря на все усилия, автору этой статьи не удалось разыскать даже следов подобных верований в народе...  Позже только в «Дощьках Изенбека» удалось найти упоминание о «Яви, Прави, Нави»...»

 

Комментарий: "И что? Где криминал? Ну не нашел Миролюбов упоминаний, а другие находили. Сам же Миролюбов все сведения брал из дощечек, насколько смог их понять.

Далее же О.В. Творогов скучно на двух страницах пересказывает и другие пересе-чения текстов ВК и размышления о них Миролюбова. Как будто могло быть иначе, если Миролюбов переписывал тексты и кое-что в них все же понял.

 

Творогов: Но к нашему изумлению, в большинстве случаев, рассказывая историю древних славян или реконструируя древнерусскую (древнеславянскую) мифологию, Миролюбов ссылается не на ВК, а на совершенно иные источники.

 

Комментарий: Только что О.В. Творогов привел Миролюбовскую ссылку на «Дощьки Изенбека», но вот он уже развивает пока еще не додуманную до конца фальсификаторскую мысль, будто бы Миролюбов то ли скрывал то, что многие сведения о прошлом славян он брал именно из дощечек, то ли их и не было в то время. Вскоре О.В. Творогов эту мысль додумает и изложит.

 

Творогов: Сведения о языческом пантеоне он получил якобы не только «в народе», но и «от старой Прабки Варвары, то есть от няни, воспитательницы отца» (Т.6. С. 13). Именно Прабка (так! — О.Т.). Варвара поименно вспоминает все языческие божества.

 

Комментарий: Почему «только в народе»? Что за придирки? Миролюбов читал много исторической литературы, и старой и современной, слушал лекции самого Л. Нидерле. Его образование в этом отношении даже выше, чем у О.В. Творогова. И он вовсе не скрывал этого. Зачем же его представлять эдаким «пейзаном»?

Да и относительно «прабы» что возмутило? Это же обычный южно-русский говор. Он использовался и в литературе, к примеру, А. Толстым. Но О.В. Творогов, полагаю, «только» монографии да газеты читает.

Далее О.В. Творогов опять долго и путано приводит цитаты из эссе Ю.П. Миролюбова о южнорусской «традиции».

Как мы уже отмечали, известная часть сведений об этой традиции в изложении Миролюбова более чем сомнительна, то есть лежит в области литературной фантазии, и по большей части не самого Миролюбова, а его информатора «сказительницы» Захарихи, провинциальной поэтессы, имевшей обширную библиотеку.

Хоть мы и встречались с очень архаичными обычаями и преданиями в разных местностях России, но совсем не такими, как их описывает Миролюбов. Да, была подобная «народная литература», распространенная в XIX веке среди «грамотеев», («Сказы Артынова», например), а потом имевшая продолжение и в начале XX века. Но  даже если она и имеет некоторые фольклорные корни, она не может быть предметом научного обсуждения.

Речь идет об историческом источнике, а «Сказы» — таковым не являются уже по самой заявке: сочинены Захарихой, а потом и досочинены Миролюбовым, что он и не скрывал. Здесь же О.В. Творогов намеренно не делает разницы между литературой и монографией.

 

Творогов: Таким образом, реконструкция славянской истории и мифологии основана у Миролюбова на рассказах двух старушек да на наблюдениях за обычаями жителей трех сел — Юрьевки, Антоновки и Анновки. Видимо, и сам Миролюбов чувствовал ненадежность этих источников для решения поставленных им грандиозных научных задач, чувствовал и попытался «научно» обосновать их достоверность.

 

Комментарий: Миролюбов не ставил «грандиозных задач», он всегда подчеркивал, что он по образованию химик, его статьи «любительские», и он находится «далеко» от филологии (см., к примеру, его письмо к С. Лесному). Но он видел и ложность «концепсий» ученых вроде О.В. Творогова, потому насколько мог возражал им. И никогда не опускался до склок и фальсификаций.

 

Творогов: Объясняя, как и почему языческие традиции сохранились в селе Юрьевке, Миролюбов пишет: «Думается, от того, что ближайшая станция железной дороги была в верстах ста, а Днепр с его пароходами находился в пятидесяти верстах, если не больше. Городская «культура»... юрьевцев не коснулась. Они остались вне ее влияния, как бы застыв на целую тысячу лет в своих традициях (Т. 4. С. 138).

Не стоит недоумевать, как может сохраниться тысячелетняя традиция в украинском селе, столь удаленном, впрочем, от железной дороги и реки, сам Миролюбов в другом месте говорит, что село это находилось на Днепре, вблизи Кобеляк (Т.9. С. 22), верстах в десяти от железной дороги. С пафосом предъявленное «научное» обоснование оказывается не только безграмотным, но и лживым.

 

Комментарий: Это беззастенчивая ложь, и именно О.В. Творогова. Достаточно взглянуть на карту Украины, чтобы найти и Бахмут (Артемовск), где родился Ю.П. Миролюбов, и Юрьевку, которая и ныне весьма далека от рек и крупных центров.

А в другом месте у Миролюбова говорилось об ином селе, которое близ Кобеляк на Ворскле. А то, что Миролюбов написал, будто село располагались где-то «на Днепре», то это фраза имеет обобщенный смысл (это в норме русского языка, коим так плохо владеет О.В. Творогов), до Днепра там вёрст пятьдесят по прямой, а по дороге и все сто.

 

Творогов: Но, размышляя над источниками, на которых строит свои концепсии Миролюбов, мы не можем не задаться вопросом: а разве ВК, посвященная тем же самым проблемам и неоднократно текстуально перекликающаяся с его «фольклорными» источниками, не была использована им, как источник первостепенного значения, более надежный хотя бы уже потому, что автор ВК старше Прабы Варвары и Захарихи по крайней мере на 1100 лет? И вот тут начинаются загадки.

 

Комментарий: Никаких загадок. Ю.П. Миролюбов часто ссылался на «Дощьки Изенбека» и всегда подчеркивал, что он их «не понимает интегрально». А в художественных эссе, в рассказах, в стихах, написанных «под старину», он использовал материал «дощьек», часто и не ссылаясь на них по законам жанра.

И по другому он не мог поступить, справедливо полагая, что раз он не понял тек-стов, то «строить на их основании новые теории» он не имеет права, а свои догадки об их содержании логичнее вставлять в уста полу-придуманных персонажей.

Тут ведь и придраться, по сути, не к чему, он же не выдает себя за «специалиста по древностям». Но О.В. Творогов нашел таки «зацепку» и всё перевернул с ног на голову.

 

Творогов: Сочинение «Ригведа и язычество», завершенное в октябре 1952 г., заканчивается следующей знаменательной фразой: «Большего о славянах мы не знаем и считаем пока нашу тему законченной. Может быть, новые данные и заставят нас к ней вернуться, но пока мы этот труд заканчиваем, так как лишены источников, могущих нам служить в этом вопросе» (Т. 4. С. 251). А ВК, разве она не явилась таким источником?

 

Комментарий: Новая «дутая сенсация», а по сути фальсификация. Ну и что? Можно из сей фразы сделать вывод, что Миролюбов признал отсутствие у него копий дощечек? Фраза Миролюбова вновь вырвана из контекста.

Он же здесь сожалеет о том, что ему, как эмигранту, не доступны источники (летописи и пр.), находящиеся в российских библиотеках! Об этом он часто сетует в письмах и на страницах своих книг. А говоря о новых могущих появиться данных, он как раз и имеет в виду пока не расшифрованные «Дощьки Изенбека» из его архива, о коих он несколько раз писал ранее в этой же книге. Кстати, опубликованной теперь и у нас издательством «Золотой Век». Этого О.В. Творогов, явно не ждал. Он полагал, что его книги так и останутся никому не доступными за границей.

Далее в своей статье О.В. Творогов вновь «по второму кругу», повторяя не только Миролюбова, но уже и самого себя, пересказывает «пересечения» мыслей «Книги Велеса» и данного сочинения Ю.П. Миролюбова, забывая указать о его ссылках на «дощьки» березового дерева с письменами (см., например, «Сакральное Руси», т. 1, кн. 1, «Ригведа и язычество», М., 1996. С. 161 и далее).

Ю.П. Миролюбов в данной книге не упоминает только историю находки Изенбеком дощечек. Ну так и что? Не об этом же здесь речь, об этом он пишет в других сочинениях, письмах, и более ранних, посвященных именно этому вопросу.

 

Творогов: Итак, можно заключить, что в 1952 году ВК еще не существовала, но велась, вероятно, подготовка к ее созданию: придумывалось ее содержание, а вопрос о типе письма уже был решен — оно должно было включать элементы «санскритского» письма. С этой задачей создатели ВК не справились, но следом этого является написание букв под горизонтальной чертой на дощечке № 16.

В сочинении «Русский языческий фольклор: очерки быта и нравов», законченном, вероятно, до конца 1953 года, есть любопытные сведения, во-первых это ссылка на лекцию г. Куренкова.

 

Комментарий: Далее О.В Творогов вновь занимается фальсификацией: упоминает о лекции А.А. Куренкова, посвященной русскому руническому письму, будто бы письмо придумывал и А.А Куренков еще до публикаций текстов дощечек.

Полнейший вздор! Материалы о дощечках начались публиковаться за год до того, как Ю.П. Миролюбов приехал в США и там мог слушать эти лекции Куренкова. Следовательно, и книга «Русский языческий фольклор» писалась позже, не ранее конца 1954 года! Далее на двух страницах О.В. Творогов цитирует Ю.П. Миролюбова и утверждает, что это цитата первого свидетельства о дощечках, причем очень поздняя.

Вновь грубая фальсификация. Первое документальное свидетельство Ю.П. Миролюбова о дощечках относится к 1942 году (согласно датированным и подтверждённым юридически  документам из архива Музея Сан-Франциско, теперь они переправленны в Госархив РФ в Москву, фонд 10143), а есть и более ранние (правда, не подтверждённые юридически, они относятся к 1928 году). Ю.П. Миролюбов много писал о находке дощечек с 1928 года и публиковал тексты уже начиная с 1947 года. Есть свидетельства и о существовании библиотеки Изенбека в 1919 году от его сослуживцев, есть свидетельства о существоании дощечек в 1921 году в Белграде (это всё происходило до знакомства Миролюбова с Изенбеком). Я уж не говорю о свидетельствах 19-го века!

 

Творогов: Итак, во время написания этой книги Миролюбов вдруг вспомнил о виденных им дощечках — том самом источнике, на отсутствие которого он жаловался за год до этого!

Но вот что примечательно. Во-первых, история знакомства в дощечками представлена иначе: нет ни слова о том, что Миролюбов в течении 15 лет тщательно копировал огромный и трудный текст, — здесь всего лишь воспоминание о выпавшем «счастье видеть» и смутное обещание дать подробный разбор тех дощечек, «которые... удалось прочесть».

 

Комментарий: А разве можно копировать, не видя? Что за вздор и придирки? В более ранних статьях как раз и сказано о 15 годах! Здесь О.В. Творогов грубо подтасовывает документы и занимается софистикой.

 

Творогов: "В 1954 году Миролюбов работает над книгой «Русский христианский фольклор. Православные легенды», вошедшей в 8-ой том его сочинений. Здесь он обращается к ВК дважды. Первый раз — в связи с гипотезой о времени создания славянской письменности. Как и в других случаях у него ценнейшим источником является «народное предание»... Далее читаем: «На этот вопрос дают ответ брюссельские (странное опре-деление! — О.Т.) «Дощьки Изенбека». Грамота действительно существовала, и была она основана на смеси готских, греческих и ведических знаков»...

 

Комментарий: Странное, если не сказать больше, замечание! Может быть, О.В. Творогову не понравилось, что дощечки не были названы «сан-францисскими», по его, с позволения сказать, «теории»?

Отказываюсь признать у О.В. Творогова даже обычный «научный скептицизм». Это придирки, выходящие за рамки здравого смысла и научной этики.

Важно, что Миролюбов говорит здесь о выжженном тексте, тогда как в письме к С. Лесному от 11 ноября 1957 года он говорит, что текст «нацарапан шилом».

Об этом «криминале» О.В. Творогов потом с пафосом заявлял и на телевидении. А на самом деле Ю.П. Миролюбов писал, что часть текста «возможно» процарапана, а часть «выжжена». И это только предположение, ни к чему не обязывающее.

Далее на двух страницах О.В. Творогов вновь, следуя избранному принципу фальсификации неизвестных читателю книг Ю.П. Миролюбова, обильно цитирует их, по третьему и четвертому кругу повторяя одни и те же придирки.

Опустим это, ибо подобная «обвальная» фальсификация сильно утомляет. Нужно же каждый раз смотреть в сочинения Миролюбова, изумляясь неиссякающему и прямо-таки болезненному фальсификаторскому пылу О.В. Творогова.

 

Творогов: "Итак, предложим свое объяснение тому, как возникла ВК. В 1952 году, когда Ю.П. Миролюбов работал над своим сочинением «Ригведа и язычество», ВК еще не существовала (ему мог быть известен лишь «образец» для будущей книги, о чем ниже".

 

Комментарий: Здесь О.В. Творогов, и так не блещущий обилием своих мыслей, повторяет идею А.Л. Монгайта (по обыкновению не сославшись) о том, что Ю.П. Миролюбов мог видеть Сулакадзевские «подделки». Но еще о. Стефан Ляшевский (один из первых исследователей ВК) указал: зачем было Ю.П. Миролюбову подделывать дощечки, когда они уже существовали в количестве 44 штук в XIX веке?

 

Творогов: Но идея о желательности подобной «находки» уже возникла. Поэтому Миролюбов, с одной стороны, сетует на то, что он «лишен источников», а с другой — не только утверждает, что была древнейшая письменность, что «она однажды будет найдена», предвкушая посрамление «критиков». В 1954 году работа уже ведется, и Миролюбов невольно «проговаривается» об этом в своих сочинениях.

 

Комментарий:На самом деле, в это время уже идут первые публикации «дощечек».

Пропускам новую «кучу» мелочных придирок и скучного вздора.

 

Творогов: "Критика сенсационной находки испугала Миролюбова. Ему важно было спасти те идеи и «факты», которые были включены в ВК и нужны были ему для обоснования своих историографических и религоведческих «концепсий». И чтобы спасти концепсии, он предал дощечки. Именно поэтому он ссылается на своих информаторов — Прабу Варвару и Захариху, а также на собственные этнографические наблюдения (их проверить было уже невозможно), а о дощечках говорит вскользь, препоручает их из-учение и защиту подлинности А.А. Куру и даже утверждает, что ценность их лишь в том, что они «не противоречат Традиции», которая лучше всего сохранена в сказах Захарихи и обычаях Прабы Варвары.

Так постепенно затухает ярко вспыхнувшая в 1953 году сенсация даже в сочинениях одного из основных ее создателей — Миролюбова".

 

Комментарий: Все вышеизложенное говорит лишь об одном. Ю.П. Миролюбов так до конца и не понял ценность дощечек. Для него копирование их и поверхностное осмысливание были делом попутным (этим объясняется и неполное их описание, отсутствие порядка в нумерации текстов и т.д.). Важнее для него в Брюсселе была работа на химическом заводе, а потом и публикация собственных сочинений (в том числе и на темы современного естествознания).

Это так. Но это говорит лишь об одном: приписывание ему (больному 60-ти летнему старику!) создания грандиозного исторического, философского, религиозного и т.д. полотна «Книги Велеса», одного из величайших памятников мировой культуры, является не только грубой фальсификацией, но и признаком отсутствия здравого смысла у обвинителей, если они и в самом деле думают то, что пишут. Но скорее всего здесь речь идет лишь об исполнении «заказа»: политического, административного и т.д.

И к сожалению, к словам О.В. Творогова ныне прислушиваются многие. Нападки его и К0 привели к увольнению защитника «Книги Велеса» доктора филологических наук, академика Ю.К. Бегунова из Пушкинского дома. И этому нет оправдания.

Но пора уже перевернуть эту страницу. И я призываю будущих «антивлесоведов» вести честную борьбу. Борьбу идей. И не опускаться до клеветы и подтасовок. Зачем лишними грехами отягчать свою душу?

И не лучше ли, если вы почитаете себя учеными, заниматься наукой в ее истинном понимании? Думать, и не следовать внушению людей предвзятых.

 

 

— *  —

 

В заключении этой главы следует сказать, что данная история получила продолжение. Ранее, в монографиях и статьях, начиная с 1994 (см. «Наука и религия», №4) я уже публиковал критику этой и других статей О.В. Творогова.

И вот ныне, в 2004 году, то есть спустя 10 лет в монографии «Что думают учёные о “Велесовой книге”» Олег Викторович, наконец, мне ответил. В этом ответе есть и то что огорчает, и то что уже радует. Понимаю, что пересматривать свои взгляды пусть даже частично и в столь преклонном возрасте непросто.

Обший тон монографии: главная крамола защитников памятника — якобы имеющийся коммерческий успех наших публикаций (прежде всего моих). Это не совсем так, мы все работаем и занимаемся изданием памятников, монографий за счёт личного времени. Понимаю, на зарпату учёного теперь трудно выжить, но уж в этом-то мы не виноваты совершенно. И если уж начистоту — нам труднее, нам государство не платит вообще, у нас нет и научных грантов, у нас есть только ответственность перед родной историей и культурой, которой мы бескорыстно служим.

В заходной статье этой монографии О.В. Творогов честно и впервые признаётся: «текст ВК в некоторых академических инстанциях как идеологически опасный и не подлежащий широкому распостранению», и далее ставит себе в заслугу публикацию копии памятника в научном сборнике ТОДРЛ и даже сожалеет, что не удалось эту публикацию сделать отдельным изданием.

С благодарностью он вспоминает переписку с некоторыми защитниками подлинности памятника, которые с ним не воевали. Уже одно это является пусть и косвенным, но всё же неожиданным призанием важности памятника с его стороны. Разве можно гордиться публикацией подделки?

Нужно только идти до конца и признать то, что приходилось в той обстановке играть по установленным правилам. Поймём и простим! Всё же Олег Викторович не просто воевал против дощечек, но и работал. 

 

Несколько иную реакцию вызывают работы его сотрудника лингвиста А.А. Алексеева. В сборнике  мы находим краткие и непоследовательные попытки покритиковать, но и одновременно исправить мой перевод со стороны этого учёного. Если уж встал в ряды антивлесоведов, то зачем исправлять перевод? Или это завуалированное предложение сотрудничества? Эта уже вторая попытка «помочь переводу» показывает только одно: человек владеет на некотором уровне старославянским языком, но к сожалению «плавает» в вопросах истории языка. Впрочем, возможно это от поверхностного подхода к предмету.

Даже если у нас появится возможность привлечь к разбору спорных мест в переводе этого памятника новых специалистов, вряд ли это будет А.А. Алексеев. И не из-за ошибок лингвистических, они исправимы. А из-за того, что этот учёный при разборе памятника высказался по вопросам философским с позиций неоязыческих. «Книга Велеса» по А.А. Алексееву слишком благостна, как «хор гимназисток», т.е. там нет кровавых жертвоприношений и т.п. Так он по сути обратился за союзом к противникам «Книги Велеса» из лагеря неоязычников, среди которых, между прочим, немало и откровенных сатанистов.

Но напрасны его надежды найти поддержку там. Неоязычники, в целом также нищие, и озлобленны они от этого. Они не любят и своих. Там идёт война всех против всех.

 

В этом отношении даже позитивистская и атеистическая позиция О.В. Творогова более симпатична и понятна.

Вполне можно принять и то, что О.В. Творогов не смог «переварить» заход «Гамаюновых песен» в издании «Русские Веды» (1992), где мною говорится о слушании песен птицы Гамаюн (между прочим, вслед за В. Высотским: «То мне птица Гамаюн надежду подаёт»), и о том, что я при работе над песнями чувствовал себя древним волхвом Бусом Кресенем —  тогда в этой роли я снялся в научно-популярном фильме «Внуки Дажьбога» (Центрнаучфильм, 1992). Для издания поэтического сборника, на мой взгляд, это вполне обоснованно (в издании переводов памятника 1993 года этот псевдоним уже поставлен не мною, а издателями). Но что ж поделаешь, Олегу Викторовичу всегда было трудно провести границу между литературой (в данном случае поэзией) и монографией.

Приводит Олег Викторович и мои размышления о том, что к копии Миролюбова и его рассказу нужно относиться критически. Да, я так тогда думал, поскольку не все архивные документы были мне доступны. В первоначальном периоде работы над памятником неизбежен критический подход. Сейчас я думаю иначе, многие поставленные тогда вопросы разрешены.

Неожиданно Олег Викторович признает, что мимо его глаз прошла публикация о Велесовой книге А.Л. Монгайта, и о ней он узнал только из моей монографии. Нда... «слона то я и не заметил», ведь в отличие от иных тиражи статей А.Л. Монгайта перевалили за пять миллионов. Ну что ж, бывает. Признание прошлых ошибок — нормально для учёного; не ошибается тот, кто не работает. Это можно поставить и в заслугу. Но тут же Олег Викторович критикует меня за то, что я якобы не отвечал на критику В.П. Козлова, И.Н. Данилевского, А.А. Алексеева и других, а это совсем не так.

Чтобы не показалось, что союзников у него в сей борьбе ныне всего-то трое, и не слишком авторитетных учёных Олег Викторович добавляет ещё с десяток фамилий: студентов, младших сотрудников, да и просто дилетантов, даже не имеющих соответствующего образования! Вот уж противники! И на их нападки я тоже должен отвечать?

Поминает он и имя покойного Г.А. Хабургаева, весьма авторитетного для меня лингвиста, коего я и сам почитаю учителем, хоть лично не был с ним знаком. Но ведь он просто не работал над этой темой. Не успел, а жаль. Его-то в антивлесоведы записывать вряд ли следует.

Поминает он и имя также авторитетного для меня историка академика Б.А. Рыбакова, поддержавшего меня в споре с Д.С. Лихачевым. Борис Александрович назвал одну мою раннюю работу, в которой я упомянул и о «Книге Велеса», «заявкой на докторскую диссертацию» («Наука и религия» №4-5, 1992). Так что его мнение о памятнике не было однозначным, как это пытается представить Олег Викторович Творогов.

В сборнике «Что думают учёные о «Книге Велеса»» приведена очень старая и  краткая статья-отзыв Бориса Александровича с соавторами, направленная против памятника. Я обсуждал с ним эту статью. И оказалось, что он её только подписал из-за давления тех самых академических (и далеко не только академических) структур, о коих упомянул Олег Викторович. То что это так подтверждает нарочитая абсурдность многих заявлений той статьи, например о том, что «не существовало рода Донцовых», а значит и самого Великого Бурлука, где были найдены дощечки. С этого статья и начинается.

В действительности позиция академика Бориса Александровича Рыбакова была сложнее. Во-первых, он вначале не владел всей информацией и думал, что речь идет об одной дощечке, которую лингвисты и источниковеды считают подделкой (сам он ни лингвистом, ни источниковедом не был и полагался на мнение авторитетов). Узнав же о позиции источниковеда и лингвиста Ю.К. Бегунова, а также археолога, открывшего берестяные грамоты, А.В. Арциховского, Борис Александрович Рыбаков мне сказал буквально следующее: «нужно проводить расследование», т.е. искать дощечки. И с этим предложением он намеревался обратиться в соответствующие инстанции, но, очевидно, не добился результата.

 

Что касается упомянутых выше трех союзниках Творогова, то к сведению Олега Викторовича, на их статьи я отвечал, но конечно не во всех изданиях подряд. Эти работы опять-таки прошли мимо глаз Олега Викторовича.

Я не считаю нужным на мелкую критику отвечать широко и публично, тем более постоянно. Хотя бы потому, что читатели у нас разные и тиражи несопоставимы. И это понятно: узкоспециальные споры интересны немногим. Идеально было бы вести их на страницах академических изданий, но страницы сих журналов для меня пока закрыты. Однако сейчас появилась возможность «скрестить мечи» на одном поле — в Интернете.

Приглашаю! Мною открыт интернет-журнал для научных публикаций, для споров велесоведов и антивелесоведов. И там я готов размещать любые интересные работы, отвечать на любые вопросы учёных, для сего достаточно только иметь научную степень в данной области. Эти статьи читают десятки тысяч людей, в том числе учёных-славяноведов. Эта информация открыта для всех. Борьба будет честной только, если она ведётся на одном поле.

 

Особо хочу подчеркнуть главную итоговую мысль О.В. Творогова.

Вот она: «Подведём итог... На мой взгляд, защитникам ВК не удалось доказать её подлинность. Главным препятствием является не содержание ВК... а прежде всего её язык... Асов прав: из этого (якобы имеющихся противоречий и проговорок Ю.П. Миролюбова) ещё не следует вывод о «поддельности» памятника...»  Таким образом Олег Викторович снял чуть не все свои прежние претензии, даже запретил переиздавать в сборнике свою работу из ТОДРЛ. То есть по существу принял критику, и это больше, чем можно было ожидать.

И таким образом ответственность за признание (или не признание) памятника он сложил со своих плеч на плечи лингвиста А.А. Алексеева, который как будто продолжил дело покойной Л.П. Жуковской.

Разбор кратких замечаний А.А. Алексеева, неинтересных широкому читателю и имеющих малое научное значение, оставляю академическим монографиям и публикациям в интернете. Но ситуация с работой Л.П. Жуковской существенно иная. (см.статью о доказательствах подлинности ВК, которые можно вывести из работы этого палеографа и лингвиста).